О войне написано не всё

Артиллерист Яков Катков

Нас в семье было пятеро сыновей – я и мои братья: Александр, Афанасий, Федор и Петр. Все ушли на фронт в сорок первом. Александр был летчиком, Афанасий – связистом, Федор воевал командиром стрелкового взвода, Петр – красноармейцем, солдатом пехоты. А я, Яков Катков, стал артиллеристом.

Вернулись домой только трое, двоих война не отпустила. На Петра пришло извещение в ноябре сорок первого – пропал без вести, на Федора принесли похоронку в январе сорок четвертого. Мне с Александром и Афанасием повезло больше – вернулись живыми на радость деткам и женам. Контуженные и с инвалидностью, но с руками и на своих ногах.  Ребятишки, рожденные еще до войны, надо сказать, не сразу признали в дядьках, появившихся в доме в солдатских гимнастерках, своих отцов, но вскоре все обустроилось. Началась послевоенная нелегкая, но мирная и трудовая жизнь, ждали которую в холодных окопах, блиндажах, часто под обстрелом без надежды на чудо спасения.

Иногда думаю: какая мне и моим сверстникам, рожденным во второе десятилетие двадцатого века, досталась доля, полная бед и побед, безвозвратных потерь и подарков судьбы. И до войны с фашистами тоже была непростая жизнь – и детство в гражданскую, и тревожная молодость после гражданской.  Но не было тяжелее испытаний, чем в те четыре долгих года Великой Отечественной. И как сейчас вижу августовские дни сорок первого.

В семнадцать часов двадцать восьмого августа 856-й артиллерийский полк 313-й стрелковой дивизии получил приказ на погрузку в эшелоны на станции «Ижевск» и в тринадцать часов на следующий день тремя эшелонами с промежутком в один час выбыл с Казанского вокзала в направлении города Казани на Карельский фронт.

Моя беременная жена Устинья и мой первенец Игорь двух лет отроду провожали меня: собрали нехитрый рюкзак, сшитый из наволочки, положив в него пару шерстяных носков и кулёк с едой на сутки, обняли, поцеловали и перекрестили на дорожку.

Через три дня миновали Ярославль, впереди Вологда. Особых происшествий не было. Только один боец в нашем вагоне умудрился потерять от винтовки штык, а у другого ветром сдуло пилотку. «Плохой знак», – загрустил парень. А так – настроение бодрое. Вперед, вперед!

Мое поколение не сомневалось, что война с немцами будет, но какой она будет, мы сильно ошибались, представляя баталии с быстрым отпором врагу и боевыми действиями на его территории, с лихими атаками кавалерии, преследующей неприятеля и срубающей шашками головы фашистской нечисти. Все оказалось иначе. То была совсем другая война – война бронированных машин: самолетов, танков и, конечно, артиллерии.

Проехали Вологду, держим путь на Архангельск. Осень. Ночью заморозки, холодно. Шестого сентября выгружаемся в трех километрах от Петрозаводска. Полк готовится к выходу в район боевых действий. Политико-моральное настроение бодрое. Восьмого сентября две батареи 122-миллиметровых гаубиц вступили в бой с белофиннами и вышли в направлении на населенный пункт Матросы и город Пряжа.

Первые месяцы боев на Карельском фронте прошли при непрерывном перемещении фронта боевых действий. Приказы о наступлении сменялись приказами об отступлении. Батареи артиллерийского полка часто оказывались в окружении, но мы упорно с боями через болота вновь выходили из этих окружений с потерями в живой силе и материальной части. С питанием было совсем туго: грибы, клюква и кусок конины – через два-три дня съедали по одной кобыле из состава своих лошадей. Тягловой силы все меньше, но врагу исправной техники не оставляли и при невозможности дальнейшей транспортировки орудий топили их в болоте или приводили в негодность – затворы закапывали, прицелы разбивали.

К весне 1942 года фронт стабилизировался.

Началась позиционная война: снайперы, вылазки за «языком», разведка боем, выявление огневых точек противника и их подавление. После стрельбы обязательная смена боевых позиций. В часы затишья – занятия по боевой подготовке. Прибывает пополнение и новая техника.

Были и горькие потери, но именно они врезаются в память и остаются, словно рубцы на теле от глубоких ран. И через годы просыпаюсь в холодном поту от жутких снов: как будто это меня зарезал финский десант вместе со взводом спящих в палатке бойцов, или как будто это я бегу в атаку с ротой только что прибывших новобранцев, принявших по сто грамм, под режущим огнем пулеметов. Нам вот только что, перед самым боем, раздали «смертные медальоны» – капсулы, в которые мы положили бумажки со своими фамилиями и группой крови, написанные огрызком простого карандаша…

Никто не вернулся из той атаки. Вечная им память. 

Карельский фронт был особенный: он был самым протяженным среди всех советских фронтов и не имел сплошной линии фронта – только очаги сопротивления со своими линиями соприкосновения. Он был единственным из фронтов, не отправлявшим на ремонт боевую технику – ремонтировали в своих спецчастях. И он был единственным, воевавшим в особо сложных северных природно-климатических условиях. Может быть, поэтому на Параде Победы в июне сорок пятого сводный полк Карельского фронта шел первым. С тех пор традиционно на парадах 9 мая штандарт Карельского фронта несут первым среди всех штандартов фронтов.

После капитуляции Финляндии в ноябре сорок четвертого Карельский фронт был расформирован, и в последние месяцы войны 313-я стрелковая Петрозаводская дважды Краснознаменная орденов Суворова и Кутузова дивизия в составе 19-й армии 2-го Белорусского фронта была переброшена на север Польши и кроме Польши освобождала Померанию и Восточную Германию.

Известие о капитуляции Германии пришло в полк в ночь на 9 мая. Такого ощущения великой радости я не испытывал никогда. Обнял всех, кого встретил. Расстрелял в воздух весь боекомплект из личного карабина, пальнул бы из пушки, да комполка пригрозил: «Не настрелялись еще, мальчишки!» Ну, братцы артиллеристы, теперь домой! От жены Устиньи давно писем не было, старшему сыну уже шесть, второму, Витьке, скоро четыре. Какие они, сынки? Выросли, мамке уже помогают. Скоро, скоро буду дома.

Приказ о переводе нашего полка на восток добивать милитаристскую Японию в составе 1-го Дальневосточного фронта  застал нас в поезде. Сердце сжалось от тоски, душа как будто окаменела. Но приказ есть приказ. За окном мелькали города в руинах, колоннами торчали печные трубы выжженных деревень, но майское победное солнце ярко светило в те дни всем. На редких и коротких остановках в крупных населенных пунктах всегда многолюдно: женщины, дети, старики, инвалиды на костылях, цветы, радостные лица, крики, иногда игра маленьких оркестров, но ощущение – как будто это не нам и не для нас. Наш час полной и окончательной победы еще не пробил.

 Проехали Москву, Казань, подъезжаем глубокой ночью к Ижевску. Казанский вокзал почти пуст. Какое все мое, родное. Рукой бы прикоснуться к слабо освещенным стенам вокзала с отлетевшей местами штукатуркой. Снова гудок, трогаемся. Еще несколько километров – и будет мой дом. Проезжаем поселок Вараксино, прямо за ним – моя дорогая деревенька Труд-Пчела. Темно. Хоть бы огонек мелькнул. Как там Устинья, сынки? Вот они здесь, рядом, а не прокричать – не услышат – и рукой не махнуть. Не ведают, что папка совсем рядом, мимо дома проезжает. Слезы навернулись. Все! Проехали! И все равно стало полегче. Даст Бог, вернусь с полной победой и крепко обниму всю деревню.

Домой возвратился в октябре сорок пятого. Началась мирная жизнь. Еще сыновья родились: Василий, Александр, Анатолий да четыре девчонки: Люба, Галина, Тамара и Алевтина. Ну, а Игорь с Виктором – это мои довоенные.  Их у меня с моей благоверной, считай, девять кровиночек всего – наши опора и надежда. По праздникам, перебирая мой нагрудный «иконостас» из медалей, пацаны часто просят рассказать: что за медаль, да за что получил? Рассказываю иногда.

Первую медаль «За отвагу» вручили летом в сорок четвертом за бои под Медвежьегорском и переправу через реку Кивач. В топовзводе штабной батареи из опытных реечников, пожалуй, я один и остался. Кстати, реечник - это тот, кто заблаговременную до залпа артиллерии привязку позиции батареи должен выполнить. Ну, мне и поручили это дело. Выполнил я приказ под сильным обстрелом противника. Чудо, что жив остался. Все ползком да на четвереньках. Пули свистят и рядом шлепаются. Но, слава небесной канцелярии, как-то и на этот раз не зацепило.

А вторую медаль «За отвагу» получил уже весной в сорок пятом. Шли упорные бои в Польше. Освобождали городок, если память не изменяет, Клайн-Катц. Пальба шла из всех орудий, из укрытий головы не поднять, и вторые сутки полк оставался без еды. Вызвался добровольцем и три раза под огнем противника доставлял продукты питания на командный пункт полка. Но страшнее было, когда под Гдыней – город тоже в Польше – враг неожиданно предпринял контратаку. Вот тогда и сошлись артиллеристы в рукопашной. Враг был отброшен. Лишь через годы до меня дошло: какое счастье, что жив остался в той резне и не погиб, как многие мои боевые товарищи, за несколько месяцев до нашей победы.

Вскоре после возвращения домой с Дальневосточного фронта выбрали меня председателем колхоза «Заря», объединившего в социалистическом труде три соседние деревни. Это те, что в заречном, Ленинском районе Ижевска: Истомино, Малиновка и наша Труд-Пчела. Был депутатом городского Совета двух созывов. В своей деревне получил прозвище «Наш Мичурин» за любовь к садоводству, огородничеству и разведению пчел.

Вчера День Победы отмечали. Мои говорят, что опять во сне по-японски разговаривал и батареей командовал…

Умер артиллерист ефрейтор Яков Ильич Катков в июле 1993, как говорят, после тяжелой и продолжительной. Просил похоронить в солдатском и в сапогах.

 Его правнучка Анна Шадрина, ученица 2-го «Б» класса 86-й школы Ижевска, в своем сочинении «Честь имею» написала: «Он прошел всю войну, служил верой и правдой. Прадед не любил рассказывать о войне, больше он слушал разговоры о мирной жизни. Враг был повержен. На рейхстаге в Берлине были и такие надписи: «Мы из Карелии», «Мы из Удмуртии»… Как знать, может быть, именно мой прадед написал эти слова».

Сергей Селетков

Воспоминание Кирюшкина Федора Степановича о Великой Отечественной войне

        Я  хочу начать свой рассказ, об инвалиде ВОВ - своем папе: Кирюшкине Федоре Степановиче 1916 года рождения ,словами  О.Берггольц:"Ничто не забыто и никто не забыт".Он не любил вспоминать о войне. Из  воспоминаний моего детства. Войну Федор Степанович был призван 22 июня 1941 года. Воевал во 2-м полку ВНОС (ВНОС-войска воздушного наблюдения, оповещения и связи) -связистом. Связь налаживать приходилось в любой момент: под  вражескими пулями и снарядами. В начале войны полк находился на Клопицком аэродроме - это совсем недалеко от родной деревни папы – Большой  Вруды Волосовского  района. Он однажды рассказал о сильнейшей бомбежке аэродрома.  В книге летчика -Героя Советского Союза Игоря Каберова" В прицеле свастика" я прочитала об этом. Вот  что вспоминает  летчик:"Прикрытие Кронштадта - наша  главная задача. Ночью фашисты бомбили Клопицы и поступила команда прикрыть этот аэродром. На аэродроме стояли дальние бомбардировщики, укрытые в лесу.  Там есть пост ВНОС . "И вот что повествует далее летчик: "03.08.1941г. ровно в семь часов утра над Клопицами появились фашистские самолеты. " и далее:"Говорит пост ВНОС, наблюдатель. Где он, этот пост ВНОС?.... Наблюдатель сидит на сосне ,как кукушка. Сидит на самой верхушке ." И кто только придумал этот пост, ну, за 8-10 км еще можно и увидеть с вершины дерева приближающие к аэродрому вражеские самолеты." "Ох и довоюемся мы когда-нибудь с таким наблюдением и  оповещением. Да и смелым человеком надо быть, чтобы нести службу в этом вороньем гнезде". Эти воспоминания летчика показывают о сложности и опасности службы наблюдения  в те годы.В тот налет около тридцати вражеских самолетов штурмовали аэродром. Аэродром был охвачен огнем: горели штурмовики корабельные разведчики МиГи. Ангары. Аэродром был просто уничтожен. Папа возможно и вспоминал об этом . Погибли самолеты и люди . 

       Враг наступал.  Лужский оборонительный рубеж пал. Крупное танковое сражение под Молосковицами проиграно. Враг рвался к Ленинграду. 8 сентября 1941 года немцы сомкнули кольцо блокады. Враг продвигался к городу. После Клопиц перебросили к Ленинграду.  Папа рассказывал, что полк находился  у Автово, там- где сейчас стоит на постаменте танк. Было командованием принято решение разорвать кольцо блокады. Прорыв решили произвести на самом узком участке ,который в дальнейшем был назван " Невским пятачком". "Землей бесстрашия" назвали Невский пятачок.  Шли кровопролитные бои на клочке земли длиной 2,5 километра по фронту и 700 м в глубину. На этот участок отправлялись тысячи и тысячи защитников Ленинграда. Страшно было то, что переплыв через Неву, воинам надо было захватить крутой обрывистый берег высотой 20 м, на котором были немцы. 285 суток продолжались бои на Невском пятачке. Ленинградский поэт Михаил Дудин в 1941 году написал стихи ,посвященные защитникам Невского пятачка:

“Земля бесстрашья Невский Пятачок!

Здесь полегли храбрейшие из храбрых.

Потомок! Знай своей свободы цену

И мужеству учись у храбрецов!”

И мой папа был также отправлен на Невский пятачок. И по его рассказам, ему повезло : его ранило и успели переправить в Невскую Дубровку-это напротив Невского пятачка. А из Невской Дубровки в госпиталь Ленинграда. В боях на Невском пятачке погибло 200 тысяч солдат и офицеров. На этом небольшом клочке земли столько металла и снарядов, что деревья не растут. А в июле месяце на этой земле расцветали сирене -лиловые цветы -липки, в память всем погибшим защитникам ленинградской земли.

      С декабря 1941 по январь 1942 года папа находился в госпитале N52 Ленинграда. Во время нахождения в нем , его навестили ,но не застали его в госпитале, двоюродные сестры Лиза и Шура, которые пережили все 900 дней блокады Ленинграда. По его рассказам  помог им выжить офицерский аттестат , который  оставил младший брат папы : Кирюшкин Михаил Степанович. Из военного училища  он был отправлен в охрану Кремля.  Михаил Степанович погиб в боях под Москвой командиром роты разведки. Награжден орденом мужества посмертно.

        Стояли суровые морозы в 1941 году и по льду Ладоги уже 22 ноября 1941 года открыли ледовую трассу ,которая была названа “Дорогою жизни”. В январе 1942 года  был отправлен и мой папа. Огромное количества защитников и жителей города на Неве спасла эта дорога. От папы в первые я узнала, что в кабине у водителя не было дверей. Они были сняты для того, что при попадании снаряда в машину, водитель смог выпрыгнуть из кабины и не уйти под лед Ладоги. Немцы постоянно бомбили дорогу.  С января 1942 года по январь 1943г он находился в госпитале на Урале. Федор Степанович в январе 1942 года был уволен в запас  по ранению(с осколком в ноге и контузией). Хирурги хотели отрезать ногу, но он не дал. “Тогда умрете”-“Пусть умру ,но без ноги не останусь”. Он прожил 52 года с осколком . Папа остался жив при бомбежке Клопицкого аэродрома, ушел от смерти на Невском пятачке и проехал по" Дороге жизни". Может его спасло, что он был крещен в церкви Успении Пресвятой богородицы в родной деревне Большая Вруда священником Алексеем Медведковым.  Алексей Южинский (Медведков) Константинопольской Провославной церковью в 2004 году был причислен к лику святых.  Он прослужил в этом храме 23 года.

      Мне на память о войне остались большие командирские папины часы. А закончить свое повествование хочу словами Роберта Рождественского, которые выбиты на центральном  памятнике "Рубежный  камень "на Невском пятачке:

"Вы живые знайте что с этой земли

 Мы уйти не хотели и не ушли.

Мы стояли насмерть у темной Невы

Мы погибли ,чтобы жили вы!"

Бессмертный полк

ПРАЗДНИК ПЕЧЁНОЙ КАРТОШКИ

Мой отец любил картошку в любом виде, кроме печёной. Такое ощущение, что «печёнку» он ненавидел, как заклятого классового врага. Почему? На этот вопрос любознательного мальчугана мать отвечала одинаково: «Обожди, сынок, придёт время, и всё узнаешь…».

«Второй хлеб» у нас в селе убирали в первую декаду сентября, ещё посуху. Сразу после того, как урожай был определён в подполье, для разновозрастной ребятни начиналось священнодействие под кодовым названием «праздник печёной картошки».

Вот уже на крутом берегу речки затеплился костерок из сухостоя. Мы уселись вокруг и терпеливо ждём, когда нагорят угли и зола. Дождавшись, зарываем в жаркую зольную утробу чисто вымытые клубни. И снова ждём. Наконец, костровой, удостоверившись, что печево поспело, даёт команду: «Налетай!».

Тут уж зевать не приходится. Загодя припасёнными рогульками сноровисто выгребаем картошку из золы. Каждый норовит завладеть клубнем со слегка подгоревшим бочком – это самый смак. Перебрасываешь его с ладошки на ладошку, чтобы слегка остудить, потом ножиком соскребаешь угольную черноту и тут же впиваешься зубами в горячую хрустящую плоть. Вкуснятина! Разделавшись с корочкой, продолжаешь трапезу уже без спешки, с крестьянской основательностью. На свет божий является спичечный коробок с крупной солью. Сдобив сольцой освобождённую ароматную мякоть, продолжаешь пиршество, пока не насытишься до отвала.

Для домашних непременно несёшь гостинец – кузовок с «печёнкой». Едва появляешься на пороге, как отец молча встаёт и уходит на крыльцо. Курит астматол, прописанный медиками, натужно кашляет. В избу является не раньше, чем выветрится дух печёной картошки. Ты сидишь на лавке, обиженно шмыгаешь носом. Отец погладит по голове, да так ничего и не сказав, лишь вздохнув тяжело, уходит к себе в комнату.

Однажды появилось у нас в доме чудо, о котором можно было только мечтать, - батарейный радиоприёмник «Родина-47». Во всём селе такой же был только в избе-читальне. Мы с отцом особенно любили слушать «Театр у микрофона». А ещё – концерты по заявкам. Часто звучали по радио песни военных лет, «Землянка» в том числе. И всякий раз, когда песня заканчивалась, отец с сожалением произносил: «Не вся! Снова не вся!». Почему «не вся», я спросить как-то не решался.

Зимними вечерами мы с отцом любили слушать радио, сидя у жарко пылающей печки. Чугунная дверка подтопка раскалится докрасна, и вот на эту своеобразную сковородку мы нашлёпываем тонко нарезанные картофельные кругляши. А потом аппетитно хрустим поджаристыми листиками – чипсами, как бы теперь сказали. Слышим: сладкоголосый Сергей Лемешев поёт по радио «Землянку». Отзвучали заключительные аккорды. «Опять не вся!..» - вздохнул отец. И тут я набрался духу и спросил: «Как это не вся, папа? Я в песенник заглядывал, там те же слова…».

«В песеннике, сынок, может и те же. А у нас в дивизии после слов про четыре шага, что остались до смерти, пели куплет, которого ни в каком песеннике не найдёшь». И, видя мою заинтересованность, тут же потихонечку напел такие вот строки: «Скоро-скоро растают снега, на полях зацветут васильки, и четыре шага роковых от меня будут так далеки…».

Осмелев, я задал вопрос, который давно меня мучил: «Папа, а почему ты не любишь печёную картошку?».

- Осенью 42-го наша 189-я стрелковая дивизия держала оборону на Пулковских высотах, - начал отец свой рассказ. – Между нашими и немецкими позициями было много огородов с неубранной картошкой. Немец мин не жалел, и всю нейтралку изрыл воронками. Кому-то из ребят пришла в голову мысль по ночам вещмешками таскать к себе в землянки взрытую минами землю. А потом выковыривать оттуда мёрзлые клубни. Кормили нас на передовой чуть лучше, чем блокадников, но есть хотелось всё время. Но и это, конечно, была не еда. В блиндаже картошка оттает и тут же осклизнет, что твои сопли. Не то чтобы есть, смотреть на неё тошно. Я только раз и попробовал, до сих пор сыт. Вот так, сынок…».

А «Землянку» мы с отцом теперь стали петь на два голоса и "всю".

Отец мой, Георгий Григорьевич Мусинов - крестьянский сын, сельский учитель - в сентябре 40-го был призван в РККА и направлен на учёбу в Сталинградское военно-политическое училище. С началом войны в училище состоялся ускоренный выпуск. Вчерашние курсанты получили по два "кубаря" в петлицы и отправились на войну кто куда, согласно разнарядке. Младший политрук Георгий Мусинов боевое крещение принял в первых числах сентября на Южном фронте. 226-я стрелковая дивизия, куда получил назначение не нюхавший пороху младший политрук, в составе 6-й армии генерал-майора Родиона Малиновского стойко держала рубеж на левом берегу Днепра, в районе Днепропетровска. Здесь слово "стойко" – не фигура речи, а констатация факта. Дивизии генерала Малиновского, которому будет суждено стать одним из маршалов Победы, не просто сдерживали натиск элитных соединений 3-го танкового корпуса генерала Э. фон Макензена, но артиллерийскими налётами и острыми контратаками вынуждали противника раз за разом откатываться назад и зализывать раны.

Первую боевую отметину младший политрук Мусинов заработал в мае 42-го в боях на Харьковском направлении. 226-я стрелковая дивизия, командовал которой на ту пору генерал А. В. Горбатов, будущий прославленный командарм и кавалер пяти полководческих орденов высокой пробы, показала образцы мужества и доблести в кровопролитном сражении под городом Барвенково.

Как это сплошь и рядом случалось на войне, после госпиталя волею армейских кадровиков получившему боевую закалку и заштопанному докторами политработнику довелось воевать не только в другой дивизии, но и на другом оперативном направлении. В августе 42-го Георгий Мусинов получил назначение на Ленинградский фронт, политруком роты в 1-й батальон 891-го стрелкового полка 189-й стрелковой дивизии. Бывшая 6-я дивизия народного ополчения, в сентябре 41-го ставшая регулярным соединением Красной Армии, 14 месяцев подряд стойко держала танкоопасный рубеж обороны на Пулковских высотах – главном направлении удара на Ленинград войск немецкой группы армий «Север». Какое-то время 189-я сражалась на Синявинских высотах, а потом полки дивизии вернулись на свои прежние позиции.

Первыми боевыми "наградами", если не считать медали "За оборону Ленинграда", стали для ротного политрука две нашивки за ранения – красная и жёлтая. А на излёте 43-го Георгия Мусинова, к тому времени уже старшего лейтенанта и заместителя командира батальона, приказом Военного совета 42-й армии наградили орденом Отечественной войны II степени.

Надо заметить, в высоких штабах уже с началом осени усиленно шла подготовка к масштабной наступательной операции с целью полного освобождения осаждённого Ленинграда от вражеской блокады. Командование 42-й армии решило в полосе обороны 189-й стрелковой дивизии загодя провести разведку боем силами батальона, чтобы "прощупать" оборону противника, определить её характер, выявить наиболее уязвимые места, а заодно решить ряд локальных проблем. В частности, усиленному огневыми средствами батальону ставилась задача срезать под корень "аппендицит" – так в оперативных сводках именовалась удерживаемая гитлеровцами полоска земли на стыке Пулковских высот и насыпи Варшавской железной дороги.

Провести разведку боем поручили 1-му батальону 891-го стрелкового полка. С задачей батальон справился достойно: не только "сковырнул" зловредный отросток, откуда немцы хорошо просматривали позиции полка, но и удержал отвоёванный участок, отразив затяжную серию вражеских контратак. Старшего лейтенанта Мусинова, получившего в этих боях два более чем серьёзных ранения, в бессознательном состоянии эвакуировали с поля боя на плащ-палатке.

Представляя боевого политрука к награде, комполка отметил профессиональные действия заместителя комбата в проведении разведки боем.

"Всей боевой работой, - говорится в наградном листе, - старший лейтенант Мусинов обеспечивал высокий наступательный порыв, стойкость и мужество личного состава батальона. Офицеры, сержанты и рядовые в боях с 13 по 16 декабря 1943 года проявили массовую отвагу и героизм.

Сам Мусинов, будучи ранен и контужен в бою 13 декабря, оставался в строю и принял на себя командование батальоном, который за шесть часов боя отразил пять вражеских контратак. 16 декабря, в критическую минуту, когда батальон понёс большие потери, заместитель комбата организовал стойкую оборону, проявив при этом исключительные мужество, отвагу и самопожертвование. При отражении очередной атаки получил тяжёлое ранение и был вынесен в тыл бойцами батальона".

Согласно архивной справке, «заместитель командира батальона 891 сп 189 сд старший лейтенант Мусинов Георгий Григорьевич …16 декабря 1943 года получил касательное осколочное ранение затылочной области слева; слепое осколочное непроникающее ранение правой стороны грудной клетки с повреждением надлопаточной артерии». Если проще, отец до конца своих дней ходил без изрядного, с ладонь величиной, куска черепной коробки.

Отец появился на свет 5 мая 1917 года, как раз на Егория вешнего. Будь он долгожителем, 5 мая мог бы выпить чарочку в свой день рождения. Мог бы… Срок жизни защитнику Ленинграда судьбой был отмерен короткий, всего-то 51 год.

У бабушки моей, Вассы Софроновны, было четверо сыновей. И все воевали на передовой, отдыхая от боёв разве что на госпитальной койке. Когда пришла Победа, наверное, не было в деревне да и вовсей округе матери счастливей, чем Софроновна. «Похоронка обошла её избу» - домой один за другим вернулись все четыре сынка. Меченые железом и контуженные, с подорванным здоровьем, но ведь живые, на своих ногах! А потом бабушка одного за другим проводила на погост Петра, Георгия, Дмитрия и младшенького Аркадия…

Сам я уже на 27 лет старше своего отца. Каждый раз 5 мая, в день его рождения, и 14 июня, в день кончины, уединившись, чтобы никто не мешал, выпиваю «наркомовские» сто грамм, а потом вполголоса пою «Землянку». Всю, с тем самым куплетом про «четыре шага роковых», сочинённым воинами дивизии, державшей рубеж на Пулковских высотах.

Руслан МУСИНОВ

(Бокситогорск)

Великая Отечественная война отобрала жизни многих людей, оставила семьи без кормильцев и просто погубила душу каждого человека, который потерял мать, отца, брата или сына…

Мою семью тоже коснулось такое горе. Я надеюсь, вам будет интересно послушать, как же я искала своего прадеда среди миллионов погибших людей.

История началась с того, что мой дед обратился ко мне за помощью. Он попросил найти через архивы его отца, погибшего во время Великой Отечественной войны.

Так как моему деду на момент войны было всего 5 лет, он смог вспомнить и назвать только имя, фамилию, отчество своего отца, год рождения и где и когда был призван на войну. Мы с папой начали поиски через архивы Министерства Обороны .

Из одного архива нам прислали «Именной список безвозвратных потерь личного состава 10.01 стрелковой дивизии за время с 24 по 30 января 1945 года (фото). В этом списке мы увидели моего прадеда – Иванова Василия Евдокимовича 1899 года рождения. Он был помощником командира взвода , старшиной. 25 января 1945 года убит в бою.

По этим данным мы начали искать его дальше. Из другого архива нам пришел документ в котором указано, что он погиб в пятидесяти метрах южнее хутора Майеки Приекульского уезда Латвийской ССР и похоронен на том же месте.

Зная место службы прадеда мы выяснили путь боевых действий его дивизии. Исходя из этой карты мы поняли, что его дивизия вела боевые действия в январе 1945 года около населенного пункта Приекуле. Она зажала немцев в полукольцо , прижав их к берегу Балтийского моря. Немцы, сопротивляясь, пытались прорвать кольцо в южном направлении , что бы отступить к Германии , именно поэтому там были самые ожесточенные бои. Из архивного доклада за вторую часть января погибло 106 наших бойцов, среди которых был мой прадед – Василий Евдокимович.

При поиске прадеда , мы списывались с поисковиками из Латвии . Ребята безвозмездно помогали нам в наших поисках. В одном из своих архивов они нашли фрагмент карты , где скорее всего и погиб мой прадед. По найденным сводкам боевых действий с 23 по 26 января отделение, под командованием прадеда, вело боевые действия возле березовой рощи около железной дороги. Это позволило нам определить примерное место его гибели.

После очередного обращения к Латвийским поисковикам мы получили от них фото современного Приекуле с обозначениями местоположения могил, где были захоронены наши погибшие красноармейцы.

Одно из захоронений совпало с нашими предположениями. Наличие населенного пункта и железная дорога помогли нам определить этот памятный знак , как место расположения гибели деда.

С небольшим опоздание мы получили из архива Министерства Обороны документ о том, что мой прадед во время ВОВ был ранен за три месяца до гибели, получив наградную медаль за отвагу.

Мы продолжили искать дальше. Архивные документы помогли нам выяснить , что все погибшие советские воины были перезахоронены  недалеко от города Приекуле, буквально в 500 метрах от гибели моего прадеда. В этом братском захоронении

(сноска 1)* перезахоронены более 23 тысяч советских воинов погибших в ВОВ при освобождении города и окрестностей Приекуле.

(Сноска 1)

К братскому захоронению ведёт дорожка из бетонных плит. У начала дорожки расположен музей. Состояние кладбища (апрель 2008 года) хорошее, состояние музея — плохое (протекает крыша, часть экспозиции погибла). В центре кладбища установлен металлический памятник, на северной стороне сооружена главная мемориальная стена с металлическим барельефом и 6 металлическими памятными плитами с именами похороненных на кладбище Героев Советского Союза на её левой стороне. На восточной стороне кладбища сооружены 9 мемориальных стен с металлическими памятными плитами с именами похороненных воинов. Имена сгруппированы по званиям: от подполковника до тех, чьи звания не были установлены. Кроме того, на последней мемориальной стене указаны дополнительные имена (также сгруппированные по воинским званиям), а также отдельно указаны имена лётчиков и воздушных стрелков 305-й шад. Состояние памятника, мемориальных стен, барельефа и памятных плит — хорошее, исключение — отсутствуют некоторые металлические буквы и цифры в надписях на музее и главной мемориальной стене. На памятных плитах указаны фамилии, инициалы, звания, года смерти и часто года рождения погибших. Надписи читаются хорошо.

Хочется сказать огромное спасибо латвийским товарищам, которые съездили более чем за 100 км и помогли найти нам имя моего прадеда на мемориальной стене с именами похороненных там солдат.

Я никогда не знала про своего прадеда, а благодаря этим поискам мне удалось узнать про него многое. Война отобрала жизни многих людей, в том числе и его. Я никогда не забуду этот героический поступок, который был совершен из за любви к своей стране и желанию защитить её.

 «Военное детство моей бабушки – Алевтины Сергеевны Малютиной»

Моя работа – вклад в подготовку к празднованию Великой Победы, дань глубокого уважения и благодарности целому поколению-поколению детей войны.

Кто они – дети войны, как они пережили страшные четыре года, о чем мечтали, какова их роль в приближении дня Победы?

Они хлебнули горя полной чашей. Начало их жизненного пути совпало с началом Великой Отечественной.  Война коснулась каждой семьи…. Не обошла и нашу.

Моя бабушка – Малютина Алевтина Сергеевна не любит вспоминать события тех лет, но иногда она рассказывает нам о своем тяжелом военном детстве. Мы с братом записываем эти коротенькие рассказы.

В 1936 году в семье рабочих - Васенькина Сергея Алексеевича  и  Анастасии Михайловны родилась дочь – Алевтина.

В это время на берегах реки Волхов строился первый в Советском Союзе алюминиевый завод. И мой  прадед работал на его строительстве. Шла мирная жизнь.

Но…. 22 июня 1941 года началась Великая Отечественная война.

Из воспоминаний Алевтины: «Я жила в Старой Ладоге у бабушки, Степаниды Николаевны. Родители работали на Волховском алюминиевом заводе. Мне было 5 лет.  Хорошо помню начало войны. Мы гостили в поселке Сясьстрой.  Рано утром объявили о нападении фашисткой Германии. Мы срочно вернулись домой.

Мужчины уходили на фронт. Все плакали. Моему папе по состоянию здоровья дали бронь и он вместе с мамой поехал в Волхов работать на Волховском алюминиевом заводе, а я осталась в деревне у бабушки. Помню, как война дошла до нас. Осенью 1941 года немецкие  захватчики подошли к Волхову. Город сильно бомбили, а фашистские самолеты разворачивались над Старой Ладогой. Однажды когда самолёты разворачивались, сорвалась бомба и попала в один дом, где обедала  семья. Все погибли. После взрыва у нас в доме долго тряслась посуда. Очень хорошо помню. Каждый раз, когда немцы летели бомбить Волхов, я слышала сильный гул бомбардировщиков, было очень страшно, хотелось куда-то спрятаться».

В годы Великой Отечественной войны Старая Ладога находилась в ближайшем тылу, почти у самого переднего края обороны - 15 км. Здесь располагались отдельные воинские формирования 54-й армии Волховского фронта.

Воспоминания: «В нашем доме жил полковник Жидких. Ему приносили пшенную кашу, в ней была ложка топленого масла - очень мне хотелось этой каши. Но когда он уезжал на задания, то велел кашицу отдавать мне. Это было настоящее счастье».

Авиационные мастерские по ремонту английских самолётов располагались в Никольском монастыре и в деревне Извоз. У деревни Ахматова гора - прачечные, где стирали обмундирование и окровавленные бинты. Работа была очень тяжелой. В приспособленных домах располагалась часть инфекционного госпиталя.  Здесь в основном работали староладожанки.  Местное население почти всё было эвакуировано.

«Жили бедно, тесно, но дружно. Я помогала сажать картошку, свёклу, морковь, полоть и поливать посадки. Носила воду из родника в маленьких ведёрках, которые мне сделала мама из ящиков для патронов (она работала жестянщицей). Весь урожай огорода предназначался военным летчикам, которые жили в Ладоге. Летом собирали  ягоды и грибы. Часть собранного сушили на зиму. А чай пили травяной, чаще всего из иван-чая,  с сушёной малиной, черникой, брусникой и клюквой. Блокадники проезжали через Старую Ладогу, их эвакуировали по Дороге Жизни. Бабушка кормила блокадников картошкой и квашеной капустой. Я не хотела эвакуироваться. Умирать, так вместе! Жила в Ладоге нелегально, но в феврале 1942 года умер брат Геннадий от дифтерии, врачи госпиталя были очень заняты ранеными. После этого меня отправили в эвакуацию в деревне  Хвалово. Когда родители везли меня, то картошка, которую взяли с собой, замерзла. Ее терли на терке и делали крахмал для киселя. Горох мололи на муку и пекли хлеб. Я осталась одна с незнакомыми людьми. Хозяйка испекла пироги из сахарной свеклы и клюквы. Это было настоящее лакомство. Спала я на маленькой кровати с дочкой хозяйки. Девочку звали Валентина, ей было 16 лет. Она работала на лесоповале, приходила поздно, вся красная и холодная от мороза. Когда ложились спать, было видно зарево, горели цистерны с топливом в стороне Волхова и говорили, что это Волхов горит, думалось, что может быть и родители там горят в огне. В деревне Хвалаво я прожила один год. Когда я заболела, родители забрали меня в Волхов, чтобы показать врачу. Были сильные бомбежки, выйти из дома я не могла, во время бомбежек пряталась в платяном шкафу».

На плечи детей легли все трудности военного времени.

18 января 1943 года знаменательная дата – прорыв блокады, а 26 января 1944 года – день полного снятия блокады.

Из воспоминаний: «В 1944 году мама с папой смогли взять меня к себе в Волхов, необходимо было учиться. Когда я приехала в Волхов, боевых действий уже не было, но зато была разруха.

         Я пошла учиться в школу №3 в первый класс. Моя первая учительница была из блокадного Ленинграда.

Учебник был один на четверых, и пользовались им мы по очереди. Я помню, как долго ждала учебник от одного мальчишки, который очень долго делал уроки.

В школе было холодно - печное отопление и мы на первых уроках сидели в шубах и в валенках. Занимались при свече. Писали на газетах между строк простым карандашом. Для школьников был организован обед: чай кусочек хлеба и чайная ложка сахарного песка. Этой еде мы всегда были рады. В классе только у меня был портфель. Это было настоящее счастье! Однажды, я с подружками зимой  шла в школу. Мы  весёло прыгали в сугробы. В одном из этих сугробов была глубокая воронка от снаряда, в которую я со свистом провалилась. Подружки вытащили меня, потому что тянули за  портфель.

Все дети старались хорошо учиться. Время было очень тяжёлым и грустным, но и тогда мы находили время для игр. Играя, на короткое время забывали о том, что идёт война, о том, что постоянно хочется есть».

9 мая 1945 года, знаменательная дата – победа над фашизмом. Радость со слезами на глазах.

Из воспоминаний: «Утром 9 мая моя мама пошла на работу и вернулась, разбудила меня и сказала: Победа! Одевайся и иди к подружкам! Я пошла к подружке, сообщила ей радостную весть, а она не верит!

Потом стали возвращаться фронтовики. Вернулся и дядя моей бабушки, Васенькин Степан Алексеевич, который воевал на I Белорусском фронте капитаном артиллерийского полка».

        Своё тяжёлое детство бабушка помнит очень хорошо, хоть ей и было пять лет. Она вынесла голод, холод, изнуряющий труд. Сейчас  Алевтине Сергеевне 83 года. Война и суровые годы лишили её детства, лишили её возможности получить хорошее образование. Я очень люблю слушать её воспоминания, и каждый раз удивляюсь что, пройдя через такие испытания, она не потеряла любви к жизни,  людям, веры и мудрости жизни, воспитала отличную дочь и помогает в воспитании внуков.

  Изучив семейные архивы и выслушав воспоминания моей бабушки, я узнал много интересного из биографии моей семьи и истории нашего края, нашей Родины. Я понял, что во время Великой Отечественной  особенно тяжело было детям, они несли все тяготы тех лет наравне с взрослыми и были настоящими героями. Все документы, награды и воспоминания - это реликвии, наши семейные драгоценности, так что потерять их мы не имеете права! Важно помнить о тех тяжелых и жестоких днях истории нашего Отечества!

Дети войны –

И веет холодом,

Дети войны –

И пахнет голодом.

Дети войны =

И дыбом волосы-

На челках детских

Седые полосы.

Земля омыта

Слезами детскими.

И не советским.

Их кровь алеет.

На плацах маками,

Трава поникла –

Где дети плакали

Дети войны-

И боль отчаянна!

О, сколько надо им

Минут молчания.

Я не напрасно беспокоюсь,

Чтоб не забылась та война:

Ведь эта память – наша совесть,

Она, как сила, нам нужна…

Ю. Воронова

Написал: Лавров Александр Николаевич, 13 лет.

Учащийся объединения «Исследователи» МБУДО ДДЮТ

Куратор: Москвичева Марина Юрьевна,

педагог дополнительного образования МБУДО ДДЮТ

187406 г. Волхов улица Авиационная д. 11, кв. 41

Воспоминания о жизни в военные годы Александрова Владимира Дмитриевича, жителя г. Новая Ладога Ленинградской области

Вероломное нашествие фашистской Германии на СССР 22 июня 1941 года оставило свой неизгладимый отпечаток на Новой Ладоге и в судьбе Владимира Дмитриевича Александрова, жителя этого города в Ленинградской области, моего отца.

На момент начала войны ему было пять лет, но  он отчётливо помнит, как в этот день на проспекте Карла Маркса около наружных репродукторов собралось практически  всё население города. В угрожающей тишине люди слушали тревожное сообщение о начале Великой Отечественной Войны с Германией. 25 июня вместе с другими ладожанами семья Володи провожала на фронт его отца Дмитрия Ивановича.

Семья Владимира Дмитриевича не была эвакуирована, всю войну находилась в Новой Ладоге по причине того, что его мама,  Серафима Александровна, работала рабочей в столовой плавсостава Северо-Западного Речного Пароходства. Кроме основной работы, жители привлекались на строительство оборонительных сооружений вокруг города. Мама  маленького Володи участвовала в строительстве противотанкового рва на окраине города, где до сих пор остались от него ямы и валуны.

Серафима Александровна Александрова (в девичестве Гуляева) была родом из села Городище Новгородской области. Село в конце 1941-го года было оккупировано. В оккупации умерла ее мама Мария Александровна Гуляева. Родовой дом немцы при отступлении сожгли, как и все дома в селе, а красивый собор в селе взорвали. Много родных на момент начала войны жили в Ленинграде. В  блокадном кольце со своими семьями оказались два брата Серафимы Александровны, мои дяди - Алексей и Николай, а также ее сестра и моя тетя - Анна.

Вова с бабушкой Марией в с. Городище

Дядя Алексей - умер от голода в конце 1941-го года, тётя Дуня (жена Алексея)  осталась жива. Их детям  Нине, Вите и Вере в блокаду было 21, 14 и 17 лет. Сестры работали, получали карточки служащих, а Витя подростком вытачивал снаряды и в итоге даже после войны так и не изменил этой профессии.

Двоюродные Нина, Витя, Вера 1937 год. До БЛОКАДЫ - 4 года

Дядя Николай служил в составе Ладожской Военной флотилии главстаршиной отряда бронекатеров. Его сын  Донат в 18 лет в первом же бою остался без правой руки. Владислав и Юрий (два других сына Николая) – смогли пережить блокаду , а сыновья тёти Анны - двенадцатилетний Коля и четырнадцатилетний Женя - умерли от голода….

Владимир Дмитриевич вспоминает, как страшны были ночные бомбёжки, когда с самолётов сбрасывались осветительные бомбы на парашютах – всё освещалось неестественным светом, раздавалась стрельба зениток, звук моторов, трассирующих пуль, грохот взрывов. Самый крупный налёт был летом 1943, когда свой смертоносный груз на городок сбросило 102 самолёта. В эту бомбёжку Володю, не успевшего добежать до бомбоубежища, взрывной волной оторвало от земли метра на полтора и со всей силы отбросило на доски забора.

Володя 1943 год

         Продовольственные карточки в военные и первые послевоенные годы были на все виды продовольствия: хлеб, крупы, жиры и т. д. Без карточек невозможно было купить никаких продуктов.  Несмотря на боевые действия на Ладожском озере, рыбаки, в основном старики и подростки, вели промысел.  Однажды, когда Володя был на берегу, подошла лодка с уловом. Знакомый рыбак дал мальчику большущего угря. В те голодные годы это был царский подарок! Живой угорь был слишком велик и силён для шестилетнего парнишки.    Рыбина вырвалась  из ручонок и ушла в воду….

1942 г. Володя с мамой Серафимой Александровной

Три военных года с 1941 по 1944  в Новоладожской школе №1  располагался военный госпиталь. После его ухода в помещениях долго сохранялся запах лекарств. На третьем этаже до конца войны оставалась действовать   Школа юнг Ладожской Военной Флотилии. В подвале школы были устроены камеры предварительного заключения для дезертиров, мародёров, вражеских агентов, подававших немецким бомбардировщикам сигналы ракетами.

Наступило 1 сентября 1944 года и, впервые за последние 3 года, начались занятия в Новоладожской школе. Под звуки школьного звонка Володя Александров впервые с другими ребятами вошёл в свой класс.   Его первой учительницей стала Зоя Петровна Буянова (Бушуева).  Во время войны она работала операционной медсестрой в Водной больнице Новой Ладоги. Ей приходилось часто выезжать с бригадой медиков  на Дорогу жизни для оказания помощи раненым. Она и сама получила ранение при бомбёжке в Кобоне. Ребята гордились тем, что их учительница была награждена боевой медалью «За оборону Ленинграда». В те годы  все воины и труженики тыла носили свои награды почти всегда.

1 класс 1944 г. Верхний ряд первый слева - Володя

   Из-за того, что в школе занятия не проводились несколько лет, в первом классе  собрались дети  от 7  до 10 лет. Володе было 8 лет. С ладожанами  учились ребята из соседних с городом деревень - Юшково и Иссада. Несмотря на отсутствие транспортного сообщения, они никогда не опаздывали и не пропускали уроки.

   На уроках ребятам всё было интересно. Но учиться было нелегко, не хватало учебников, тетрадей, письменных принадлежностей. Классы нуждались в ремонте, парты были разного размера, частично повреждены. В  1945 году старые парты были заменены на трофейные - финские, они были гораздо удобнее прежних. Вместо портфелей или ранцев многие приходили в школу с  сумками от противогазов или сшитыми матерями тряпичными «авоськами». Некоторые ребята  носили тетради в офицерских планшетах.

   В военные годы была проблема с питанием. Часто Володя с одноклассниками приходил на уроки полуголодными. Поэтому огромной радостью для них были дни, когда учительница выдавала им на завтрак по небольшому кусочку хлеба, посыпанного сахарным песком. Было очень вкусно, но мало!   Однажды к празднику Октябрьской революции (7 ноября)  ученикам младших классов выдали по полбуханки белого ситного  хлеба на сахарине. Вот был настоящий праздник!

           Первый класс Володя Александров закончил в Победном мае 1945 года. Он вспоминает, что погожим майским днём он с друзьями играл во дворе. Вдруг они услышали звук летящего с Запада самолёта. Это был ночной лёгкий бомбардировщик «ПО-2». Мальчишки уже научились за время войны разбираться в военной технике. Самолёт стал разбрасывать над городом листовки. Они бросились подбирать их. Как хорошо, что Зоя Петровна научила ребят читать! Это был текст Акта о капитуляции фашистской Германии и поздравления Верховного Главнокомандующего Сталина советскому народу с Великой Победой. И была всеобщая радость, и были слёзы утрат…

Всё закончилось благополучно….

(1937 – 1945)

МОИ ВОСПОМИНАНИЯ

Как быстро летит время…. Как  стремительно меняется  всё вокруг…. Как не похож  мир моего детства на  жизнь современных ребят.  Но, видите, как хрупко  сегодняшнее  благополучие.  Всё это  электронное  устройство нашего быта, учёбы и развлечений может разрушиться в любой момент,   и  тогда станут важными самые простые  потребности, без которых невозможна жизнь человека. Если задуматься об этом, то мои маленькие рассказы – воспоминания о таком далёком  детстве,  станут читателям немного ближе….

1937 г., ул. Ворошилова, д.14

Полёт

  Мне  - 2 года. Лето. Яркое солнце. Отец на работе, а мама заболела. И некому  со мной выйти на улицу погулять. Дверь приоткрыта.  Что, если…. И вот я уже в ОБЩЕМ коридоре. Гуляю самостоятельно. Скрипят  деревянные половицы.   Подхожу к соседским дверям. Здесь – «тяф – тяф» - звонко лает собачка. Я с ней хорошо знаком, только издали. Подходить мне к ней не разрешают. За другой дверью – тишина. Не интересно!  Из-за  третьей  - вкусно пахнет супом.  Так я недолго прогуливался, рассматривая трещины на крашеных стенах. Не успел поймать ни паучка, быстро убежавшего куда-то под потолок, ни  важную полосатую кошку, которая даже не взглянула  в мою сторону, но ловко проскользнула мимо. Добрался  до открытого окна, что в конце коридора.  А за окном -  столько интересного! Весёлые крики, скрип телеги, стук топора….  С  дровяного ящика на старую тумбочку, с тумбочки на подоконник. Как хорош летний день! Я даже засмеялся от радости. Я так высоко, но не знаю, что такое страх. Вот птички же не боятся, летают себе. Может быть,  я потянулся за каким-нибудь воробышком, или двухлетний малыш смело шагнул вперёд, но меня в густых зарослях крапивы и лопуха нашёл сосед с первого этажа дядя Гриша Фрейдзон. Отнёс к маме.       Всё закончилось благополучно.

1941 г., ул. Володарского, д. 5

Война

          Мне  исполнилось 5 лет, когда началась Великая отечественная война. «Война, война…. Война!» - слышалось со всех сторон. Мы с ребятами побежали скорей к репродукторам в центре города. Из чёрных прямоугольных вытянутых труб неслись не очень-то понятные мне слова, но я почувствовал, как воздух был наполнен тревогой. В толпе плакали женщины, мужчины сурово молчали.

   Отец, Дмитрий Иванович Александров,  был призван в армию через два дня. Было решено, что мы с мамой переедем ул. Володарского в квартиру её тёти (А. К. Мухиной), которая была в эвакуации. Наверное, она была, насколько я помню, удобнее, там был даже отдельный туалет, а не один на целый этаж. Многие думали, что война скоро закончится, но время шло, летнее тепло сменили промозглые осенние ветры. С каждым днём становилось голоднее и холоднее. Город бомбили. Как это было страшно! До сих пор я будто вижу и слышу ночные налёты. Жуткая картина, когда чёрное  небо взрывается светящимися бомбами, огненными разрывами зенитных снарядов,  следами трассирующих пуль. А страшный, «нудный» рёв вражеских «Юнкерсов» долгие годы снился мне….

Д. И. Александров, инвалид войны

   - Быстрее. Одевайся. Быстрее!!! - торопит мама меня. Нужно бежать. Спрятаться. Потому что бомбёжка, потому что очень страшно. Быстро из дома. Вниз, на первый этаж. На улицу.  В огороде папа выкопал глубокую  яму, там можно спастись. Вокруг страшный грохот, вой, всё мелькает. Нет. Не успеть. Взрывы всё ближе и ближе. Мы ложимся под лестницу у выхода. Я прижался к доскам пола. Вдруг совсем рядом, одна за другой разорвались две бомбы. Какая-то сила подбросила меня и швырнула о лестницу…. Очнулся я на руках у плачущей мамы. Налёт закончился. Мы остались живы, и дом наш не был разрушен. Эта страшная ночь закончилась благополучно  для нашей семьи….

          1941-1942 гг. Ул., Урицкого, д.7

Карточки

         В 1941-1942 годах мы с мамой жили в основном у её старшей сестры Антонины, тёти Тони. Точно не помню, сколько нас там было, но все поддерживали друг друга. В военное время страшны не только бомбёжки и обстрелы. Первая военная зима казалась особенно холодной и голодной. Уже была блокада в Ленинграде. Приходили баржи с измождёнными людьми.  Когда ходили к родственникам в Загородье,  то видели огромные (или они тогда такими мне казались) штабеля ящиков, коробок, замороженные коровьи туши. Мама говорила, что это для Ленинграда….

          Есть хотелось постоянно. Лакомствами казались «загуста» и «дурында». Загустой называли кашу - болтушку из муки. Муку эту ладожане добывали на реке с потопленных барж. А дурында готовилась из льняного жмыха, пропитанного чем-то сладким. Это было уже просто пирожное!  Немного привычных продуктов – хлеба, сахара, круп, масла  можно было купить только по продуктовым карточкам.  Их выдавали раз в месяц. Без них – голодная смерть….

          Сижу у окна,  за которым  холодный серый зимний день. Чтобы я не скучал, не бродил без толку  по комнатам, «не лазил куда не следует»,  мама дала мне посмотреть  книжки дяди Андрея. Листаю страницы. Мало в них картинок! Читать-то я ещё не умею.  

- Симочка! – зовёт тётя Тоня мою маму - Симочка! Ты не видела карточки? Надо бы их отоварить.

- А разве их нет в столе? Там, в ящичке? – встревожилась мама.

- Нет.

 Вот уже они вдвоём ищут эти важные бумажки сначала в привычных местах: ящиках столов и комода, в красивой вазочке, за иконой. Потом там, где карточки могли оказаться только чудом: под подушками, в коробочке  с письмами….  Голоса становятся всё тревожнее, тётя Тоня начала плакать. Я подбегаю к ним.

- Вова! Ты не знаешь,  куда могли пропасть карточки?!

Я мотаю головой. Очень хочется помочь, хоть не всё понимаю, но чувствую, что произошло что-то страшное.  Мама объяснила, как выглядят карточки,  что нужно искать.  Прошло совсем немного времени,  и я с гордостью принёс моим родным карточки, которые «оказались»  среди страниц книги с самыми красивыми картинками.

 - Нашёл! Молодец! – целует меня мама.

- И как они в книгу-то попали?!  - щурится тётя Тоня.

Всё закончилось благополучно.

1942 г., Ул., Урицкого, д.7

ул. Володарского, д. 5

Отец

     Шёл второй год  войны  и отец ушёл на фронт.  Моя мама,  Серафима Александровна Александрова,  работала разнорабочей в столовой для работников Северо-Западного речного пароходства. Часто она потом говорила, что это спасло нам жизнь в то трудное голодное время, а нашу семью от эвакуации, хотя меня могли принудительно эвакуировать и одного из прифронтового города. По улицам ходили патрули, они могли войти в любой дом в поисках подозрительных посторонних. Дома у меня было место,  куда я прятался от строгих военных. Квартиры в наших деревянных домах отапливались круглыми печами, которые стояли в углу комнаты. Мне было всего шесть, я, видимо, был очень худеньким, потому и мог спрятаться в маленький промежуток между печкой и стеной. Однажды, правда, меня нашёл  там патрульный, услышав подозрительные звуки, но и тогда всё окончилось благополучно – я остался с мамой.

         В начале войны маме пришлось, вмести с другими ладожанами, работать на строительстве оборонных сооружений  на подходах к городу, тогда меня оставляли у соседей.   На работу же в столовую она  всегда брала меня с собой, ведь я был ещё дошкольником. Помню, что приходилось прятаться от начальства под столом вместе ещё с одним мальчиком, Виталиком (его мать Мария Алексеевна Щеглова тоже работала в столовой). Мы были ровесниками,  и нам было весело, несмотря ни на что.  Я проводил в столовой целые дни, пока не вернулся отец. 

          Мы с тётей Тоней  дома.  Рая, её дочь, уходя,  дала мне пару листов бумаги и  «химический» карандаш. Рая перед  войной закончила школу.  Она была сильной и смелой, могла переплыть широкий Волхов. А ещё у неё была длинная толстая коса. Вот какая была у меня сестра, двоюродная.

- Рисуй – сказала мне она,  и я послушно водил карандашом по бумаге. «Химический» карандаш волшебный, если его «послюнявить», то скучные серые линии становятся сине-зелёными.

Вдруг я услышал незнакомый голос. Выглянул на кухню. Пришёл какой-то дядя военный. Я моментально спрятался за печку. Но карандаш не бросил. Шаги военного всё ближе.

- Вовка! Ты меня не узнал?  Это папа.

Всё закончилось благополучно. И даже радостно!

     Отец вернулся совсем. Зимой  1942 года его тяжело ранили и после госпиталя отправили домой. Его правая рука  очень плохо двигалась, шрам был от локтя до запястья. Да и другие раны давали о себе знать. Он стал инвалидом.  Отец служил артиллерийским разведчиком в пятой бригаде морской пехоты.  Воевал на «Ораниенбаумском пятачке», награждён медалями «За боевые заслуги», «За оборону Ленинграда», «Орденом Красной Звезды», «Орденом Отечественной войны I степени».

1943 г., ул. Ворошилова, д.14

Игрушки военной поры

            Когда вернулся отец, мы перебрались  в нашу квартиру. Папа получал небольшое довольствие, иногда подрабатывал,  поэтому мог за мной присмотреть. Мне уже не нужно было  ходить на мамину работу, да я и подрос, обзавёлся друзьями – мальчишками.  Война ушла из нашего города в 43 году, корабли  Военной ладожской флотилии тоже покинули Новую Ладогу, ушли на Балтику. Освободились здания, которые занимали штаб Флотилии,   комендантская рота охраны, ремонтные мастерские, редакция военной газеты,  мастерская по ремонту стрелкового оружия….. Вот нам, мальчишкам, было раздолье! Ведь там  остались груды винтовочных, пистолетных, пулемётных гильз, «наших» и трофейных,    множество деталей и частей от винтовок, автоматов, чем мы и воспользовались для своих игр.

           Мы много «воевали», подражая взрослым. У всех были деревянное оружие, из разных металлических частей мы собрали «пулемёт Максим» и часто одерживали победы, когда вели бои «улица на улицу», ведь «фашистами» не соглашался быть никто.  У  меня был даже «почти настоящий» неисправный дуэльный пистолет,  подаренный  мне  начальником милиции, который  дружил с моим отцом.

          Весной этого же года ещё несколько таких барж были подняты со дна озера и лежали.  На городском пляже  среди груды искорёженного металла, которые раньше были кораблями и самолётами  мы находили много снарядов. Бросали в них камни, извлекали порох, похожий на серые макароны того времени. Так  мы их и называли - «макароны».

           Под крыльцом нашего дома мной было припрятано немало этих пороховых «макарон», которые мы с приятелями с удовольствием поджигали.  Я так никогда и не признался родным, какой опасности подвергал свою семью и соседей. Сначала – чтобы не отобрали, потом после нескольких трагических случаев со знакомыми ребятами, пришло осознание опасности,   и  я уже молчал, чтобы не расстраивать родных.

Но, хорошо, что для нас всё закончилось благополучно…

1945 год. Победа!

      Первый класс я закончил в Победном мае 1945 года.

      Погожим майским днём он с друзьями играл во дворе. Вдруг они услышали звук летящего с Запада самолёта. Неужели опять немцы?!  Но мы  уже научились за время войны разбираться в военной технике. Это был наш ночной лёгкий бомбардировщик «ПО-2». Самолёт стал разбрасывать над городом листовки. Они бросились подбирать их. Это был текст Акта о капитуляции фашистской Германии и поздравления Верховного Главнокомандующего Сталина советскому народу с Великой Победой….

То-то была радость! В городе был просто праздник!

Владимир Дмитриевич Александров,

83 года

Чтобы помнили

Бориска. Непутевый, хулиган…

1935 год, Борису 9 лет.

Что уж он там делал, этот «Мишка Квакин», - может, огороды чужие обчищал, может, с дурной компанией связался, - только матушка его, устав прятать сыночка от милиции, сама пошла в военкомат и попросила, чтоб забрали его в армию, а не то пропадет ведь парень…

 1941 год, с сестрой на похоронах отца, Борису 14 лет.

И в 1944 году попал 17-летний мальчишка в стрелково-десантную роту 107-ой гвардейской стрелковой дивизии.

1944 год, в нижнем ряду в центре — Борис Седышев.

Сначала его часть проходила обучение, находилась в резерве. Борис писал домой, что прыгал с парашютом (написал и о «медвежьей болезни», которая случилась с ним в первый прыжок). 107-я гвардейская стрелковая дивизия готовилась к Венской наступательной операции.

В начале марта 1945 дивизия в составе 9-ой гвардейской армии 3-его Украинского фронта перешла к боевым действиям. Через Венгрию и далее по территории Австрии, с боями выгрызая у противника город за городом, продвигались к Вене.

Надькёрёш, Ишасег, Чепрег, Кёсег, а потом Кайзерсдорф, Винер-Нойштадт, Гюнзельсдорф… Мальчик с далекого Урала попал за границу. Сейчас в этих местах курортные зоны, шикарные отели, живописные виды старой провинциальной Европы. Проехаться по этим местам, насладиться всеми красотами - дорогое удовольствие. Мальчику Борису это путешествие досталось бесплатно. Все эти города он прошел пешком, - всего-то 450 километров по пересеченной местности, - с начала боевых действий и до смерти… С боями, бомбежками, потерями, страхами и подвигами.

28 дней войны для 18-летнего мальчишки. 28 дней что ни на есть взрослой жизни. И 28 его, Бориски, последних дней.

Седышев Борис Демидович, гвардии рядовой, 18 лет.

Мой двоюродный дедушка, родной дядя моего отца, Борис родился в Нижнем Тагиле осенью 1926 года, погиб в Австрии 2 апреля 1945 года. Ему было всего лишь 18 лет. Он не успел дойти до Вены 35 километров. Он не успел обзавестись семьёй, детьми. Некому за него и свечку-то поставить…

Детки мои, внуки и правнуки (которые будут) - не забывайте Бориску, не забывайте этого мальчика, освобождавшего Европу от фашистской чумы!

Вечная слава героям, павшим в боях за свободу и независимость Советской Родины!

Леоберсдорф, памятник советским солдатам, освобождавшим Австрию. Здесь похоронен Борис.

Екатерина Новожилова

Я – в забытьи, меня нет и нет ничего вокруг. Очнулся от гулких шагов по железной лестнице большого пустого здания, по которой несли меня куда-то наверх. В сумраке ночи. Это вошло в память на всю жизнь.

Снова я проснулся в полном осознании происходящего в санях обоза, везущего детей. Середина апреля. Приподнялся, огляделся. И опять во мрак небытия.

И наконец полностью пришел в себя (если так можно сказать) в детском доме (по сегодняшнему – приюте, садике) уже летом какого-то года, не помню.

Комиссии я назвался Женей Обуховым, хоть и не был уверен в этом. Возраст определили врачи (я был очень худым, даже уже в 14 лет весил 30 кг и имел 12 молочных зубов). Отчество – условное, как и день рождения – тоже от комиссии.

Место это называлось «Гора». Вологодская область, Белозерский район. Недалеко – город Кириллов. Мы (дети) ходили туда за хлебом вместе с воспитателем. Бывало и так, что один каравай мы съедали на обратном пути. В полукилометре от детдома – река Шексна. Всю округу во все стороны могу описать до мелочей.

А вот что было до первого «очнулся» – не помню. Не просто темно, а вообще – ничего! Всю жизнь хочу об этом узнать. А как??? Откуда нас, детей, привезли? Кто мои все родные?

Писал не раз в РОНО и архив г. Кириллов и г. Белозерск с просьбой о помощи. Но ответ был один – пропали документы, а иногда и вовсе без ответа.

Видно, не узнаю я ничего. Покину этот мир без роду, без имени.

Будь проклята война!

Коротко о себе: д/садик; д/дом; школа; военное училище; служба в армии (10 лет); работа в районах Крайнего Севера (36 лет); участвовал в строительстве 17 ниток газопровода непосредственно; пенсионер.

Евгений Обухов

От Тихвина до Берлина

Александр Антонов родился в Тихвине, рано лишился матери, жил с отцом и мачехой. Часто в свободное от занятий в школе время навещал родных теток, которые жили в деревне Усадище под Тихвином. Там он и встретил свою первую и единственную любовь Александру Федоровну - Саню, как ласково он ее называл. Познакомились они на танцах и полюбили друг друга с первого взгляда.

       Война помешала их встречам и только через два года Саня получила первую весточку от Саши с Ленинградского фронта. Осенью 1943 года по призыву он попал в 67-ю армию, а с декабря был зачислен в 599-й гаубичный полк. В 10-й бригаде полка и служил красноармеец Александр Антонов разведчиком - наблюдателем гаубицы. Он был дисциплинированным, отважным и надежным боевым товарищем. Сослуживцы говорили, что пули его боятся и пролетают мимо. Но однажды пуля его все - таки застала...Саша был ранен, но с каким нетерпением ждал окончания лечения и возвращения в часть.     
       Саня в это время в тылу помогала фронту: выполняла тяжелейшую для девушки работу по сплаву леса по реке Сясь и ждала...
Ждала каждый день, каждую минуту...Увидев почтальона, тревожилась: "Что-то он принес? Не случилось ли беды?" Получив письмо, радовалась, целовала каждую страничку. Хоть редко, но письма стали приходить уже из Польши, Германии.

       И наконец, свершилось! Победа! Солдаты стали возвращаться с фронта, а Саши все не было. Где-то в июне 1945 года пришло письмо, в котором он сообщил, что остается служить в Германии. А на фото сделал надпись: "Если любишь - жди, а не любишь - порви". Он не возвращался еще четыре года. Сельчане стали поговаривать: "Брось, Саня, не жди. Он, поди, давно другую нашел".
Но Саня никого не слушала и по-прежнему ждала... Всего Саша написал ей более ста писем, которые она долгие годы бережно хранила.

       Он приехал в отпуск лишь в 1949 году - и сразу к Сане. Ребятишки, увидев статного, в военной форме, в орденах солдата, кричали: "Герой вернулся, герой вернулся!" Радости Сани не было предела: дождалась-таки своего любимого.

       Во время отпуска Саша и Саня поженились, и он снова вернулся в Германию служить, укреплять завоеванную победу над фашистами. И снова Саня ждала своего возлюбленного мужа. Сашина демобилизация состоялась в 1951 году.

       За участие в боях в действующей армии во время Великой Отечественной войны старший сержант артиллерии Александр Антонов награжден Орденом Славы Ш степени \10 августа 1944 года\; медалью "За отвагу"\27 июня 1944 года\; медалью "За Победу над Германией"\9 мая 1945 года\; медалью "За взятие Берлина"\9 июня 1945 года\. Он также получил благодарность от Верховного Главнокомандующего за бои в Польше. Уже после войны его нашли награды: медаль "За взятие Кенигсберга" и медаль"За оборону Ленинграда".

       Александр Васильевич и Александра Федоровна прожили долгую жизнь, воспитали дочь и сына. Дети и внуки историю этой любви хранят в памяти до сих пор.

2011

Послесловие. Александр Васильевич умер в 1987 году. В 2011 не стало Александры Федоровны. Она писала стихи.
         
    Жить с лаской
 автор Антонова А.Ф.

Хочется крикнуть людям:
Будьте добрей на ласку!
Путь человека труден,
Мало похож на сказку.

В жизни без ласки, знайте-
Ветры, дожди, ознобы.
Детям и взрослым, знайте,
Ласка нужна - не злоба.

Колос теряет краску,
Если напиться нечем.
А человек без ласки
Вмиг опускает плечи.

Как скопидом монету,
Ласку не прячьте, люди.
Пусть она добрым светом
Вечно светить нам будет!

Тихвин

Фаина Завьялова-Гусельникова

Судьбы из военной шкатулки.

Подготовил: ученик 9-Б класса МОУ «СОШ «ЛЦО» Лебедев Илья и его тетя Луцкая Ольга Викторовна и студенты «Техникума водного транспорта».

Проблема сохранения исторической памяти народа одна из самых актуальных проблем нашего времени. Подрастающее поколение должно знать, изучать и гордится историей Отечества.

Цели проекта:

Сохранить память о судьбах солдат в годы Великой Отечественной войны, отдавших жизнь за наше будущее.
Сформировать у молодого поколения активную жизненную позицию на примере доблести, чести людей, отдавших свои жизни в борьбе с фашизмом.
Подготовить презентацию для выступления на студенческой научно-практической конференции.

Задачи:

Собрать материал об участии братьев Калашниковых в Великой Отечественной войне для участия в акции «Бессмертный полк»
 Овладеть приемами поисковой работы через работу с архивной литературой , музейными экспонатами и поисковыми интернет -ресурсами .
 Совершенствовать умения работать на компьютере при выполнении учебных задач.

В музей Техникума водного транспорта г. Отрадное принесли деревянную шкатулку. В ней хранились старые письма, фотографии, награды трех братьев Калашниковых, воевавших с фашистами в годы Великой Отечественной войны

В семье Калашниковых у Николая Федоровича и Марии Николаевны было пятеро детей: трое братьев призывного возраста Георгий, Петр, Анатолий и две дочери Анастасия и Шура. В автобиографии Петра Калашникова мы читаем: «Семья проживала в селе Каратай Бугульминского района Татарской ССР. До Октябрьской революции 1917 года занимались крестьянством, после революции служащие».

22 июня 1941 года в 4 часа утра гитлеровская Германия напала на Советский Союз.

22 июня 1941 года Президиум Верховного Совета СССР своим указом объявил всеобщую мобилизацию. Первым днем мобилизации назначалось 23 июня.

 Запись добровольцев в Красную Армию на заводе им. Сталина. Ленинград. Июнь 1941 г.

Старший из братьев Георгий Николаевич Калашников 1897 года рождения до войны работал прокурором в городе Фергана. Был женат на Людмиле Константиновне Калашниковой, имел двух дочерей Любу, Герту и приемного сына Леву. Лева был беспризорником. Георгий Николаевич  и Людмила Константиновна его усыновили.

С началом Великой Отечественной войны был призван в действующую армию и направлен  в 32 армию председателем военного военного трибунала.

32-я армия была сформирована 16 июля 1941 года в составе Московского военного округа в районе городов Наро-Фоминск, Кубинка и посёлка Дорохово.

С 3 октября 32-я армия вела тяжёлые оборонительные бои с превосходящей силой противника, который наступал на Вязьму.

 5 октября армия была переподчинена Западному фронту, а 7 октября наряду с другими соединениями Западного и Резервного фронтов была окружена противником западнее Вязьмы.

Окружение сил Западного и Резервного фронтов в октябре 1941 года (Вяземский «котёл»)